Переписка. 

Из жизни в кремниевой долине. 

Ох, ну и сумасшедшая неделька выдалась. На славу, прямо скажем.

Понедельник. Утром у нас совещание. В 9 утра, поэтому дочку приходится будить (самого меня уже часов в пять разбудил наследник, а заснул я часа в три). Бедняга доченька хочет спать, обычно с утра мы ей впихиваем йогурт или фрукты, но тут - не до жиру. Смена подгузника, пальтишко, ботиночки и в машину. Для успокоения приходится засунуть на сиденье любимую инопланетную куклу "Телетабис" - кретинское изобретение БиБиСи.

До Клары Гирш (Одесса, видимо) - минут пятнадцать, мимо Хьюлетт Пакарда, объезжая штаб-квартиры Эппл компьютерз. Нетскейп остается слева. У нее в квартире шесть детишек, четверо русских, мексиканка и белая местная. Всем годика по три-четыре. Аборигены давно уже выучили русский, мексиканская девочка болтает как будто живет в Мытищах. Дружба народов. А вот Неля хватает местные слова. Мяч у нее "болл", кошка - "китти", почему - "вай", мой - "Май" и т.д.

К счастью, Клара питает ко мне симпатию - несколько недель назад взяла в библиотеке Санта-Клары книжку, не знала что моя, на обложке-то Торин, а копирайт - Тараторин - говорит, надо же, ваша фамилия.... Пришлось дарить предпоследний авторский экземпляр с дарственной надписью. Вообще, она-золото, варит детям супчики, жарит котлетки и тефтели, делает оладушки и блинчики. В местных детсадах детям высыпают гору печений и кукурузных хлопьев, и дальше - как в курятнике, кто дотянулся до кормушки - тот успел. Выживают сильнейшие. За опоздание - десять долларов за первую минуту, затем - доллар в минуту. А у Клары - благодать, все все понимают и деток любят. Тьфу-тьфу-тьфу.

Черт, восемь часов десять минут, уже опаздываю, а бензина остался последний галлон. Не дотяну. Светофоры - все мои, дорога пустая - он зеленый, подъезжаешь - дорога все еще пустая, но он уже красный. Матерюсь. Судорожно курю, на улице- холодина и дождь, но другого времени на курево у меня уже не остается. Открываю окна, устраиваю аэродинамическую трубу, искры летят. Стоп, заправка.

Скорее, скорее, на Lawrence Expressway - я все время задаюсь вопросом - он в честь сэра Лоуренса Аравийского, или в честь лаборатории им. одноименного Лоуренса (не аравийского) в Беркли? Скорее всего, это - третий Лоуренс, какой-нибудь банкир или грабитель времен золотой лихорадки.

У лаборатории Лоуренса в Беркли стоит первый в мире циклотрон. Проржавел на улице, детишки по нему лазают.

До работы - минут сорок, при плохом стечении обстоятельств - все пятьдесят. Впрочем, сегодня дружеская утренняя встреча любимого отдела происходит в 9 утра на заводе. А завод - близко от автострады, поэтому есть шанс добраться чуть быстрее.

Для недоумевающих -лирическое отступление. Завод - это SSD (Storage Systems Division) , то самое место, где лет 45 назад сделали первый в мире магнитный диск (RAMAC). Целый город со своими улицами и светофорами, когда-то там работало 10 тысяч человек, сейчас осталось тысячи три с половиной. Все производство переведено - в Японию, в Сингапур и прочие теплые страны. Недавно прошло сокращение штатов - началось все с волшебника в голубом вертолете - на нем прилете обозревать окрестности президент знаменитой корпорации. Обозрев с высоты птичьего полета, решил - сократить! На 30 процентов. Пострадали стрелочники, пролетарии, а также, как всегда в таких случаях бывает, люди толковые и вызывающие зависть, раздражение и пр. Ну, да это старо как мир.

После сокращения штатов отдел переименовали - теперь это STD (Storage Technology Division - Sexually Transmited Disease, как его сразу окрестили местные острословы).

В отличие от завода (их презрительно называют "down the hill") ученые из исследовательского центра сидят на вершине горы (up the hill), посреди заповедника, орлов, оленей, диких индюшек и кабанов и несметного количества гремучих змей. Словом, почти что в башне из слоновой кости. Езды до завода минут 20. Академия наук, она и есть. Но, как я уже писал, ничто не вечно под луной. Новый директор (его тоже сменили в неудобный момент сокращения штатов) - человек вида мягкого, но внутри жестк, как кремень, ходит он всегда в черном костюме советского образца, черных же ботинках -полукалошах, без галстука. Произносит речи - мол, хватит сидеть на шее у любимой корпорации, которой и так тяжело - надо все научные идеи сразу пускать в разработку. Вот, например, разработали ученые микродрайв (это такой миниатюрный дисковый накопитель на 300 Мбайт размером чуть больше с двадцатикопееченую допересроечную монетку, и уж точно гораздо меньше допересетроечного же спичечного коробка). И что? Какое приложение они этому уникальному диску придумали? Цифровые фотоаппараты. И все! А надо, товарищи, было кумекнуть мозгами, внедрить уникальные всякие системы, а не просиживать штаны в лабораториях.

Ну, так вот, произошли кадровые перестановки и бывший директор нашего центра был переведен на завод (формально - повышение, но фактически - эдакий павший ангел). Но одновременно он еще и был назначен директором отдела, занимающегося магнитной записью в научном центре. И, соответственно с поветриями, начал сливать отделы - завод с учеными и наоборот. Очень модно стало, моя бедная группа этому не исключение.

Был у нас начальником китайца, умная китайца был, бывший профессор Принстона, книгу по физика элементарных частиц написала. Хотя и китайца, но в глазах мысля светилась, и понимала все, хитро по-азиатскому улыбнется, искорка проскочит, подмигнет, и на душе тепло... (Это когда местная глупость заедала, Ленинский зачет, там, или еще чего)

Ах, да, Ленинский зачет - это такой процесс, как у нас когда-то. Вначале берутся соцобязательства. Я, научный работник корпорации, все как один, в новом году обязуюсь: повысить плотность записи на 30%, ускорить обороты диска на 12.5 процентов, тесно сотрудничать с производством, всемерно ускорять и помогать товарищам, дружественным коллективам, конвейеру, не щадя живота своего.

 

(Продолжение следует)

Один будний день.  

-- “Что за черт! Почему опять воскресенье? Сегодня же понедельник! Уф, значит все приснилось. Да, а что там за чертовня мерещилась?” -- Финальная сцена ночного кошмара растворяется, оставляя после себя взмокшую футболку и учащенное сердцебиение.

 -- “Пять утра. Дьявол, опять не высплюсь. Значит всю неделю как вареный, а к концу недели совсем как рыба на солнцепеке, только ртом воздух глотать.” -- Ворочаюсь, пытаясь найти то магическое положение тела, при котором сразу поглотит и окутает сном…

“Черт, кто настроил радио на эту кретинскую радиостанцию, что за музыкальные визги, что за фигню там несут! Осатанели за ночь, что ли?!” Ничего себе пробуждение с желанием разнести вдребезги радиобудильник об голову ведущих. 

Понедельник. Понедельник у нас особенный. По понедельникам руководство устраивает утреннюю “перекличку” мелких начальников. И, чтобы это ни в коем мере не сказалось на производственном процессе, устраивают ее за час до начала рабочего дня. Понедельник - день тяжелый, но это относится к обычному понедельнику, нам же его устроили просто неподъемным. Казалось, ну встал на час раньше, ну и что! Но все выходит по-другому, начиная от невозможности оторвать голову от подушки, и кончая хронической нехваткой времени вне зависимости от времени пробуждения. Вот и сейчас, выглянул в окно и затосковал - вчера вечером расчищал дорожки от снега для выезда машины, и, ложась спать, еще раз выглянул в окно и с удовлетворением похвалил себя за то, что победил таки леность - небо было чистое, внизу блестели незапорошенные  стекла машины. Значит так - утром я опять буду опаздывать как обычно по понедельникам, но машина будет чистая - быстренько сел и поехал. Может минут пять отыграю. Не тут то было. Все было покрыто белым пуховым одеялом.

Дорога на работу не доставляет радости в независимости от средства передвижения. Единственно остаются детали, которые либо сильно омрачают утреннюю поездку, либо ухудшают, но не значительно. Одна из таких деталей - нехватка пространства. Причем, что удивительно, если ехать на работу в обычное время, то дороги забиты напрочь, а в метро - напротив, даже дышать можно. А вот если на час раньше, то ровно наоборот. В метро войти еще можно, хоть и противно, а залезть в вагон хоть и противно, но уже невозможно. 

Когда я был помоложе, спортивные разряды по бегу, гимнастике и подводному плаванию очень помогали, хотя на работу приезжал как после хорошей тренировки - выжатым, но довольный результатом. И не то, чтобы я стал совсем уж развалиной, а просто, с разбега впрыгнуть, зацепиться руками и упереться ногами, чтобы не вытолкнули - уже как-то перед людьми неудобно. Тем более, что в понедельник утром тащишь обратно все то, что взял в пятницу для “поработать на выходные” - журналы, том с документами, черновики проектов, распечатки из Интернета, жесткий диск, CD-ROMы, видеокассеты, ну и еще по-мелочам.

Выехал, минут на десять отстаю от графика. Повернул из переулка на местную дорогу, идущую из жилого массива к цивилизации. На повороте рядом с конечной остановкой автобуса длинный ряд “частников” в ожидании особенно опаздывающих граждан. Проезжая мимо, махнул рукой знакомому мужику, сидящему в сиреневой Хёндэ. Тот в ответ кивнул головой, продолжая разговаривать по мобильному. Интересно, действительно ли частный извоз дает такой навар, что можно не считать время разговора по сотовому, или уже услуги сотовой связи у нас стали настолько доступны? Он пару раз подвозил меня до метро и как-то разговорились. “Деньги, что платят в моей конторе, не стоят того, чтобы за них сидеть целый день”. “А что, разве извоз позволяет прокормиться?” - удивился я. “Если бы не позволял, я бы и не занимался”. Вот где оказывается золотая жила.

Ну вот, приплыли. Выезд на магистраль оказался забит машинами, так что пришлось вместо простого поворота направо сделать крюк в виде вопросительно знака. Сразу в крайний правый ряд и прижаться поближе к впереди идущей машине, чтобы никто не влез из соседнего ряда. Впереди в метрах в двухстах неприятное примыкание и вечно в этом месте в правых рядах затор и неразбериха. Прижимаясь поплотнее и пугая резким дерганием жаждущих, влиться в движущийся ряд, миновав узкое место. Теперь все время в левом, а за мостом ухожу в правый ряд - впереди один ряд под стрелку налево, и значит налево будут поворачивать не менее чем с трех рядов одновременно. Затем опять крайний левый и далее по обстановке. Ну, не так уж все плохо, если впереди на круговом движении около Таганки не будет пробки. 

Это кольцо у Таганки вещь интересная по своей бестолковости. Семь лучей по четыре ряда вливаются на кольцо. Конечно,  перед кольцом стоят светофоры, а на кольце - разбирайся как хочешь. Естественно, всегда находится кто-то, кому надо обязательно из крайнего ряда пересечь все шесть рядов по диагонали, при этом наперерез ему из противоположного крайнего ряда движется другой “орел”.

Троллейбусы, как самый обижаемый вид транспорта, используют на кольце следующую тактику - перед кольцом собираются друг за другом пять-шесть машин и начинают одновременно двигаться, пробиваясь сквозь разношерстные и неорганизованные ряды машин, держась на расстоянии, наверно, не больше десяти сантиметров друг от друга. Со стороны кажется, что пространство беззвучно взрезается этим бронепоездом, который движется настолько убедительно, что не многие отваживаются высунуть свой нос. Я сам из большинства.

 

(Продолжение следует)

15.02.2000